Как холодно в земле - Страница 24

Пастух закричал ей:

— Все, можно двигаться! Отпустите тормоз и потихоньку сдавайте назад. Дорога свободна. Ну, давайте, только медленно!

Мередит отпустила ручной тормоз, но ничего не произошло. Она запустила двигатель, включила заднюю передачу и попробовала опять. Ничего.

— Черт побери, я застряла! — в сердцах выругалась она. — Идиотские овцы!

Видимо, пастух ее услышал, потому что подошел к машине и наклонился к окну.

— Я вас столкну.

— Не надо! Я что-нибудь придумаю! — отрезала она.

— Вы просидите тут весь день, что-нибудь придумывая! — в тон ей сказал он. — Я либо столкну сейчас машину на дорогу, либо оставлю вас сидеть тут, а сам пойду заниматься своими делами.

К ее возмущению, он не предоставил ей возможности ни отказаться, ни поблагодарить. Не дожидаясь ответа, он обошел машину, уперся плечом в радиатор и стиснул зубы. От усилия у него на шее выступили вены.

— Не обвиняйте потом меня, если что-нибудь себе порвете! — пробормотала Мередит.

Наверно, пастух обладал очень острым слухом, потому что он поднял голову и через ветровое стекло смерил ее презрительным взглядом.

Автомобиль покачнулся и неожиданно покатился назад. Спохватившись, она надавила на тормоз и мягко спустила его на дорогу. Он встал носом в нужном направлении, будто ничего и не произошло.

Овцы почувствовали, что им больше ничто не угрожает, и снова высыпали на дорогу. Обступив машину, они стали блеянием выражать свое недовольство создавшейся задержкой. Мередит заглушила двигатель и, с третьей попытки открыв дверцу, которая все упиралась в мохнатые овечьи тела, вышла из машины. Овцы окружили ее и уставились круглыми любопытными глазами. Она вспомнила, что эти животные вовсе не такие тупые, какими их принято считать. При желании в глубине их фарфоровых глаз можно разглядеть коварство и даже будто бы жестокость. И еще они не такие уж и слабые. Одна из них без труда вскочила на стоящую невдалеке от дороги невысокую каменную стену, спрыгнула с другой стороны и исчезла из виду.

Пастух возвратился в сопровождении овчарки самого злобного вида, какую только можно представить. Она подбежала к Мередит, поглядела на нее не предвещающим ничего хорошего взглядом и присела на задние лапы, демонстрируя совершенно неискреннее раболепие — настоящий диккенсовский Юрайя Хип на четырех лапах. Пастух свистом отозвал ее, и она, не теряя своего разбойничьего вида, скрылась среди овец.

— Спасибо вам за помощь, — сказала Мередит, решившая с самого начала направить разговор в нужное русло. — Я рада, что не переехала ни одну из ваших овец, но хочу сказать, что, если бы это случилось, в том не было бы моей вины. Вам не следовало так перегораживать дорогу.

— А никто и не говорит, что я бы на вас это повесил. Но с другой стороны, в наших краях много овец и других животных — и не только моих, кстати, и их приходится перегонять через эту дорогу. В последние годы по ней почти никто не ездит. Вам следовало двигаться помедленнее.

— Я и так ехала небыстро!

— Куда направляетесь? В Бамфорд? — Он нахмурился — крупный, опасного вида мужчина. — По новой автостраде было бы быстрее.

Мередит окончательно разозлилась и решила поставить зарвавшегося пастуха на место.

— Слушайте, может, вы тут и пасете скот, но дорога находится не в вашем владении. Где хочу, там и езжу. Я только что из Лондона, и от автострад меня уже мутит.

— Из Лондона? — Рыжеволосый гигант сразу перестал пререкаться. На мгновение на его лице появилась задумчивость, почти тоска. Затем он снова впился в нее взглядом, открыто и без всякого смущения составляя о ней свое мнение. Не спеша оглядев ее с головы до ног, он сказал: — Вы, наверное, из этих… современных деловых женщин?

— Нет, я служу в государственном учреждении! — несказанно удивившись такой оценке, воскликнула она.

— Вот как? — Его сведенные брови выразили недоверие.

— Но не в министерстве сельского хозяйства и рыболовства! — раздраженно добавила она. Все эти разглядывания и подозрения ее порядком достали. — Я здесь не для того, чтобы уличить вас в превышении квот, установленных Европейским экономическим союзом! У меня отпуск. Довольны теперь?

Она уж было решила, что сейчас он скажет что-нибудь такое, от чего уши в трубочку свернутся, но он вдруг улыбнулся.

— Извините, я не хотел показаться невежливым. Где вы работаете, меня не касается. Хотя я был бы не против, если бы касалось, — добавил он.

Мередит смутилась. Это неожиданное проявление неуклюжей деревенской галантности заставило ее замолчать гораздо более эффективно, чем это сделал бы дерзкий, грубый ответ.

— Ну, по сравнению с Лондоном Бамфорд вам покажется просто пустыней! — продолжал он.

— Сомневаюсь! — почти придя в себя, сухо ответила Мередит.

— О да, как же, как же! Бамфорд же у нас пуп земли. — Оказалось, он тоже был способен на иронию.

Мередит никак не могла уследить за резкими сменами эмоций в его речи и привыкнуть к странной прямоте его взгляда.

— Я не в первый раз в Бамфорде. Даже как-то жила здесь — правда, очень недолго.

— Правда? Наверное, часто думали, как бы убраться отсюда подальше?

Она не могла понять, шутит он или язвит.

— Мне Бамфорд очень нравится, но, к сожалению, отсюда очень трудно ездить каждый день в Лондон и обратно.

— Понимаю. Ну что ж, приятного вам визита в Бамфорд!

Он подозвал свою разбойничью собаку и пошел прочь.

Его курчавые подопечные, воспользовавшись остановкой, разбрелись кто куда и начали объедать траву на обочине, но пес скоро собрал их вместе. Не забыл он и отбившуюся овцу — перепрыгнул через стену и вернул ее. Мередит стало жаль овец, которым приходилось терпеть присутствие этого вызывающего трепет пса. Однако, судя по тому, как этот четырехлапый пастух слушается команд, он очень хорошо выдрессирован и, следовательно, надежен. Вряд ли он за всю жизнь тронул хотя бы одну овцу. Мередит запустила двигатель. Взглянув в зеркало заднего обзора, она увидела, что к ним подъехала девушка на чалом пони. Всадница остановилась и теперь разговаривала с пастухом. Он протянул свою огромную лапищу и потрепал пони по холке. Вся эта сцена, включающая в себя овец, пони, светловолосую девушку, рыжеволосого пастуха и покрытые молодой зеленью кусты, казалась картиной, изображающей деревенскую идиллию. Даже хвостатый Юрайя Хип в этот момент не портил общего впечатления. Возможно, она ошиблась, подумав, что на лице мужчины появилось выражение тоски, когда она упомянула о Лондоне. И в любом случае такому, как он, гораздо больше подходит сельская жизнь, чем городская.